После этого Расмус долго вглядывался в свое отражение в озере, но дурости в глазах не нашел и решил забить.
Жизнь леопардов не сахар. Для того чтобы было понятней, о чем я, нам надо отмотать назад, до учебника пятого класса по биологии и вспомнить, что леопард это недоделанный лев. Ну, то есть, вроде уже не кошка, - молока не нальешь и дома держать не будешь, но и не царь природы. Так… Царек. У них подкожного жира нет. И, чтобы держать себя в тонусе, им приходится есть каждые восемь часов. Не поел – сил нет. Сил нет – охотиться не можешь. Охотиться не можешь – опять не поел. В общем, замкнутый круг. А если учесть, что леопардовые шубы последние несколько десятилетий все никак не могут выйти из моды, то мрут леопарды, как мухи. Да еще неудачно сломанный коготь может стать причиной голодной смерти. Вот так.
Для того чтобы все было не так мрачно, есть люди, например, доктор Джозеф Мабуто. Ученый. Он окончил Кембридж и МГУ, и даже женился на русской женщине по имени Ирина. У него своя миссия и четверо детей. А еще доктор Мабуто иногда выпивает. Редко, но в тему. Приходит домой на рогах, распевая Сектор Газа, и жена по имени Ирина лупит его веником, гоняясь за ним по всему дому. Доктору весело. И он с гордостью носит фингал под глазом от возлюбленной, как драгоценность от Тиффани. Надо вам сказать, что в Африке мужчина, носящий с гордостью фингал от жены, заслуживает глубочайшего уважения.
Я как-то сказала ему:
- Масса Джо, в следующий раз, когда Ирина будет вас гонять с криками: «Будешь еще пить?» Скажите ей – «Уговорила, буду, Наливай!»
В этот же вечер доктор Джо напился, а на утро пришел с двумя фингалами…
Доктор любил зверей, и у него была своя клиника, где он помогал им выжить. По-другому ведь в наше время нельзя: иначе вымрут все, как динозавры.
Но вернемся к Расмусу. Он был счастливчиком, как я уже говорила. Ни один леопард до него еще не умудрился сесть на осу. А Расмус умудрился. И оса его укусила. Прямо в лимфоузел. Попа леопарда распухла и стала раза в три больше морды, и это было ужасно. Расмус был не женат и охотился в одиночку, поскольку еще не завел семьи, и спасать его было некому. И, как неглупый леопард, понимал, что ему кранты. Всё, то есть, «здравствуй, рай для леопардов». Охотиться он не сможет и через восемь часов наступит точка невозврата. А в животе только одна лягушка… Он отполз под кустик и стал умирать.
Поумирал часа два и так ему стало тоскливо, что просто невозможно. А еще очень хотелось жрать. Так сильно, что он был готов слопать дохлого льва вместе с гривой. Расмус поднял голову на предмет дохлого льва, но саванна была пуста и ни одна подлая саранча не проскочила возле его морды.
«Балин!» – подумал с горечью Расмус. «Вот так умру тут, как собака, без детей и семьи… В самом расцвете сил». (Почему-то Расмусу всегда казалось, что именно собаки помирают бесславно)
Ну а как ты хотел, дорогой мой? Вы все такие - думаете, что будете жить вечно и не торопитесь с семьей. А тут, глядь, откуда ни возьмись, - сорок лет, плешь и импотенция, и ни жены, ни детей. А какого дзена ты скакал, как теннисный мяч? Думал, успеешь? Ни квартиры, ни мебели, ни должности приличной – правильно! Для кого? Стимула-то нет. Жрать и на Мальдивы никто не требует.
Расмус посмотрел на свою попу и чуть не заплакал. Умирать ему категорически не хотелось. Ему хотелось детей, собственное дерево и леопардиху.
Нечеловеческим усилием он оторвал от земли свой зад и двинул в сторону миссии. «Все равно помирать», - думал он, - «а так, может быть, обрету шанс».
На территории миссии было пусто. На полянке - только я разглядывала цветочки. Расмус внимательно посмотрел на меня, огляделся, но никого с более умным выражением лица не нашел. Поэтому он просунул голову в плетенный из тонких веток забор и сказал:
—Кхм… Добрый день! Я дико извиняюсь…
- А-а-а! – заорала я. – А! Леопард! Помогите, убивают!
«Мда… » - подумал Расмус. – «Я в ней не ошибся».
Но делать было нечего, и он стал протискивать свое непослушное и распухшее туловище сквозь прутья. Но тут он услышал хруст и похолодел, - прут сломался под животом и уперся, как дуло пистолета, прямо ему в брюхо. «Мать моя, леопардиха!», - охнул Расмус, - «Вот только этого мне не хватало - застрять на самом интересном месте»…
Между тем, я продолжала вопить. Расмус поморщился, закрыл глаза и прилег как смог и где смог. Вернее, повис. Но тут стало тихо - он услышал теньканье кнопок мобильника и встрепенулся.
-Да, да! Глупая белая женщина! Ты молодец! Давай, звони! Звони в Гринпис, в ООН в Гаагский Трибунал, звони куда-нибудь, спасайте меня!
…Доктор Мабуто приехал очень быстро. Он вытащил Расмуса из забора, погрузил в свой джип и повез в клинику. Там он накачал его какой-то зеленой субстанцией, и боль стала утихать, а счастливый леопард - засыпать. Доктор Мабуто погладил его по голове и спел ему старинную африканскую песню. На кенийском языке.
«Люблю старинные африканские песни», - сквозь дрему думал Расмус. Ему было хорошо.
На утро он уже ковылял по двору клиники, - хоть и враскоряку, но достаточно уверенно. И даже смог запрыгнуть на стол, чем очень рассмешил доктора и напугал обслуживающий персонал. А через неделю он уже мчался по саванне, за каким-то желтым козлом и думал: «Прости, братан, но если я приду без тебя, она не выйдет за меня замуж…» А желтый козел бежал и думал о том, что в следующей жизни он родится слоном и таки затопчет пару этих гадских кошек.
Но жизнь - это не только желтые козлы и родная саванна. Не только горячий ветер в ушах и пение синих лохматых птиц по ночам. Не только шуршание звезд и далекие разноцветные песни. Это еще и мсье Уи.
Я вам расскажу про него. Этот мсье Уи был очень богат. У него было все, что может захотеть человек. Но Бог его не уважал. Любил – да, Бог он… всех любит. Но не уважал. А это, я вам скажу, самая большая неприятность в жизни - когда Бог тебя не уважает. Потому что он может дать тебе все – но если ты гнусный, паскудный, злобный говнюк с большой заслуженной лысиной – то это «всё» - как ванильный крем на деревянную булку.
Его никто и никогда не любил. Только за деньги и не больше двух дней. Через два дня даже самая распоследняя меркантильная женщина плевалась и говорила: «Пропади ты пропадом за свои деньги!»
У мсье Уи была одна страсть - охота. И не просто охота, а сафари. Он покупал лицензию за очень большие деньги, - не будем показывать пальцем, но есть еще страны, которые торгуют такими лицензиями, - и в этой лицензии в списке прочих пяти несчастных был и один леопард. Настоящий теплый живой леопард. Ну, скажите, разве будет Бог уважать человека, который по-настоящему хочет убить леопарда?
Доктор Мабуто, конечно же, по своему обыкновению пробрался в лагерь охотников, . И по своему же обыкновению проколол колеса джипов, слил бензин и набил морду тем, кого достал. Ему тоже набили морду и сдали полицейским, которые по своему обыкновению посадили его в каталажку. Жена Ирина сидела возле решетки камеры и просовывала Джо узелок с едой, матерясь и плача. Но Джо молчал. Он сидел головой на запад и не шевелился.
Когда вопли Ирины достигли апогея, он медленно повернулся. И в его ночных глазах горячими звездами вспыхнула вся ярость и огонь черного континента.
-Иди домой, женщина, – Сказал он.
И сказал это так, что Ирина сползла вниз по стене, всхлипнула и замолчала.
А Джозеф Мабуто отвернулся к стене и закрыл глаза.
Ни один из леопардов не попался мсье Уи на глаза. Никто из леопардов не пересек область его прицела, кроме одного. Угадайте с трех раз, кто это был. Впрочем, что тут гадать… И так ясно - счастливчик Расмус. Он сидел в кустах и поджидал обед.
И тут он увидел охотника. А охотник увидел его.
Расмус был прекрасен. Он светился совершенно очаровательным золотым светом - так, как светятся молодые отцы. Если у вас есть молодой отец, посмотрите на него, и вы увидите, что он светится, как дерево с люминозами фиолетовым вечером. Вот так и светился леопард.
Мсье Уи мысленно присвистнул и поймал леопарда в кружок прицела. Он даже успел представить его в виде чучела, стоящего возле камина. А Расмус застыл, как завороженный и не мог пошевелиться. Он все сразу понял.
А ещё он вдруг совершенно ясно понял, что люди разные. Что их, в отличие от леопардов, нельзя любить оптом. И так же оптом нельзя ненавидеть. Они прекрасны и отвратительны, и нет способа отличить одного от другого до тех пор, пока он не вылечит тебя или не захочет убить. Эта мысль так ошеломила леопарда, что он зажмурился. Жить ему оставалось три секунды…
Я знаю, что вы не простите мне смерть Расмуса. Я знаю, что вы даже будете согласны на любого другого леопарда, только не на старину Расмуса. Потому что он только что стал отцом и даже обзавелся собственным деревом. Но жизнь… (смотри выше). Мда…
Ну ладно. Помните ту осу, что цапнула леопарда за яйцо не так давно? В принципе, это была неплохая оса. Она держалась прогрессивных взглядов и была со стержнем внутри. Ее папашка утонул по пьяни в реке, а маманя сбежала с каким то проходимцем на французскую территорию. Личная жизнь ее тоже не сложилась, вечно попадались какие-то прощелыги да альфонсы.
Ну так вот, эта оса пролетала мимо. Возвращалась с конференции вуду. Она увидела ситуацию и мгновенно оценила ее в трехмерном пространстве.
«Ба!» – сказала она себе. – «Да это же тот придурошный леопард! Держись, кошак!»
И со скоростью пули, - а это ни много ни мало, а 442 метра в секунду, - она хакнула мсье Уи прямо в лоб. Мсье Уи нажал курок и выстрелил в небо. Ха! По сути, он выстрелил в Бога, лишенец, и это не добавило ему бонусов. Я бы на месте Бога плюнула ему в морду, хоть это и не по-божески. Мсье Уи схватился за свое козлоподобное лицо и взвыл так, что этот вопль услышали за Килиманджаро. А Расмус уже улепетывал со всех ног к своему дереву, загребая ушами горячий ветер , который доносил вопли супруги – «Рыжий гад!! Ты где-е?»
Супруга сидела на самой высокой ветке и зорко вглядывалась вдаль. Она увидела летящего, как фрегат на всех парусах, мужа и стала спускаться.
-Где ты шлялся, рыжий гад? – заорала она. – Только не говори мне опять, что встретил охотника, который тебя почти убил!
Мда, Расмус… если врать каждый раз, что у тебя совещание, что машина заглохла, что случился снегопад, звездопад, наводнение, землетрясение и охотники, то когда-нибудь супруга тебе не поверит…
Поэтому Расмус ничего не сказал, только ткнулся лбом в бок супруги и сунул голову в логово, где на его ушах повисли три маленьких его копии.
-Вот и славно, - пробормотал он тихо, - вот и хорошо…
К этому мне больше нечего добавить. Разве что – жизнь может оказаться короткой. Так пусть она будет яркой, как африканская бабочка. На всякий случай.
Комментариев нет:
Отправить комментарий